Эти истории появились на сайте издательства PHG незадолго до выхода игры. Их автор — Мистер Бистро — один из соавторов художественного текста сценариев. В них происходят события, предшествующие тому, что описано в сценариях игры, дополняют и поясняют их. Ниже опубликованы последние две главы. По ссылкам вы можете прочитать начало и продолжение этой истории.

 

Саму игру заказывайте на площадке «Бумстартер» до 10.12.16.

 

Переводчик предысторий — Дмитрий Водолаго.

 

_____________________________

 

 

Часть 5. Яд и дети

(оригинал)

 

Зудень неуверенно прочистил горло и почесал облезающую под шерстью кожу. Бурелом сгорбившись сидел на троне и пристально смотрел на него.

 

— Не хочу этого слышать, — сплюнул Бурелом.

 

— Н-но милорд, — запротестовал Зудень, — нужно что-то сделать!

 

— Я посадил её в тюрьму, чего ж ещё?! Собственную дочь! Кто бы подумал, что такое случится.

 

— Почему бы не взять её на службу? — спросил Зудень. — У дражайшей малышки явный талант к рукоприкладству. Посмотрите только, что она сделала с бедными гусеницами.

 

— Я уже устал повторять «нет», — рявкнул Бурелом, — она же просто хаос во плоти и шерсти! Армия должна быть дисциплинированной, хорошо подготовленной и единой!

 

— Не могу не согласиться, милорд, — пожал плечами Зудень, — но её нужно чем-то занять. Гусеницы, на которых она напала, объявили нам войну. В какую ещё драку она ввяжется? Нам нужно сражаться с мышами! Если мы будем воевать со всеми соседями, нас ждут серьёзные неприятности!

 

Бурелом закрыл лицо лапой и тяжело вздохнул.

 

— Как же дошло до такого, Зудень? — спросил он.

 

— Годы пренебрежения? — предположил тот.

 

— Моя собственная дочь — бунтарка, которая не разделяет наших ценностей и культуры. Была ли это моя ошибка?

 

— Даже не сомневайтесь, милорд!

 

— Виноват ли я хоть чуть-чуть?

 

— Не слушайте тех, кто скажет обратное!

 

— Наверное, мы никогда не узнаем… — покачал головой Бурелом.

 

Его самоанализ резко прервал один из тюремщиков, выскочивший из прорытого в куче мусора тоннеля. Стражник безумно визжал, изо рта шла пена, он дёргал руками и ногами, а потом и вовсе повалился на землю. Там его и вырвало.

 

— Мать честная! — воскликнул Зудень, — что с этим беднягой, его, кажется…

 

— Отравили, — закончил Бурелом сквозь сжатые зубы. Он соскочил с трона и вместе с Зуднем кинулся в мусорные тоннели, тянущиеся через весь Злохолм. В проходах творился непорядок. Они пробежали мимо крыс, которые сложились пополам от спазмов, некоторые царапали воздух, а в глазах третьих отражалось чистое безумие. Тоннели пропахли рвотой.

 

— Где моя дочь? — потребовал ответа Бурелом от крысы, приколотой к стене несколькими кинжалами.

 

— В том тоннеле, владыка Бурелом, — ответил стражник и указал на тоннель, который вёл к заднему выходу.

 

— Где она достала кинжалы? — спросил Бурелом.

 

— Она сбежала из тюрьмы, владыка Бурелом!

 

— Как она сбежала из тюрьмы?

 

— Она использовала яд!

 

— А как, чёрт возьми… Ах, знаешь что? Забудь! Вот тупицы!

 

Бурелом бросился дальше по тоннелю вместе с Зуднем. Праведный гнев придавал Бурелому сил, и он отпихивал в сторону любую крысу, которой не хватало ума убраться с дороги. После нескольких поворотов в конце тоннеля забрезжил свет, и тут Бурелом зацепил лапой верёвку, натянутую через тоннель и запускавшую ловушку. Из стены вылетела деревянная палка. Бурелом успел пригнуться, и палка врезалась в грудь Зудня, сбив его с ног. Глаза Зудня округлились, а зрачки начали расширяться.

 

— О нет, — пискнул он и прикрыл рот рукой.

 

— Кругом одни тупицы! — заверещал Бурелом, повернулся и оставил Зудня одного.

 

— Не обращайте на меня внимания, милорд! — крикнул вслед Зудень, — я просто подожду здесь и немного поумираю.

 

 

Бурелом нашел её в лесу. Она будто вышла прогуляться, а не сбежала из тюрьмы, избавившись до этого от целой орды вооруженных охранников.

 

— И куда это ты собралась? — потребовал ответа несчастный отец. Заколла обернулась и обречённо выдохнула.

 

— Не знаю, — ответила она. — Помнишь того барсука у старого пруда? Хотела пырнуть его кинжалом и оставить след досюда.

 

Бурелом едва смог что-то сказать, настолько он был поражён.

 

— Вот те раз. Он бы нас всех убил.

 

— Да, наверно. — Заколла вздохнула со скучающим видом и огляделась, будто ещё скучнее уже стать не может. Бурелом закрыл глаза лапой и сосчитал про себя до десяти.

 

— Дочь, — мягко начал он, однако зубы его скрежетали от злобы, — ты бы хотела присоединиться к моей армии и, не знаю, направить свою жажду насилия на что-то, как бы это сказать… не связанное со мной?

 

Заколла небрежно фыркнула, будто сама мысль была настолько скучной, что о ней не стоило и думать.

 

— Да, лады, — сказала она, пожала плечами и пошла в сторону Злохолма.

 

Бурелом покачал головой и процедил сквозь зубы:

 

— Нужно будет поблагодарить мышь, которая её прирежет.

 

Часть 6. Волшебное яичное дерево

(оригинал) 

 

— Тебе меня не напугать, — хрюкнул кабан по имени Торм, седой старый боров с кожей такой же прочной, как древесная кора. Шкуру Торма украшали шрамы от сотен драк, а один его глаз давно уже не видел и заплыл белым. Но боров был силён, его огромные бивни ещё не затупились, но чёрная птица с изогнутым клювом и её голодный взгляд совсем не забавляли Торма.

 

— Отвали-ка, а?

 

Это уже и вправду надоело. Куда бы Торм ни пошёл в лесу, он всегда был самым сильным. Маленькие звери бежали с его пути, а хищникам достаточно было взглянуть на кабана, чтобы задуматься, стоит ли нападать. Что это ещё за мелкая птица, у которой хватает наглости на него пялиться? Это же просто уму непостижимо!

 

 

К птице, похоже, вернулся рассудок, потому что она взмахнула крыльями и улетела, хотя Торм готов был поклясться, что она закаркала, будто смеялась, перед тем как исчезнуть между деревьев. Чего ей было смеяться? Это же крошечная птица! Торм затряс гривой и затопал копытом от злости и нелепости всей этой ситуации. То, как сильно он проголодался, распаляло его ещё больше. В поражённой болезнью части Нижелесья почти не осталось еды. Растения или сгнили, или стали ядовитыми, а большая часть съедобных маленьких зверей сбежала в более плодородные места.

 

Торм остановился, чтобы осмотреть куст, который стал жертвой болезни. Растение было чёрно-синим и шипастым, а если смотреть на него слишком долго, то, казалось, что оно двигалось само по себе. Болезнь превращала красоту в жуткий кошмар, а Торм не мог есть кошмары. Может и ему пора перейти на новое место? Но как только кабан пересёк высохшее русло реки, его ноздри защекотал чертовски омерзительный запах.

 

— Ядрёный пень, это ж яйца!

 

И не просто яйца. Судя по соблазнительной вони, от которой у кабана слюнки потекли, это были яйца, разбитые пару дней назад.

 

— Созрели для старины Торма, — сказал кабан и зашагал в сторону божественного запаха.

 

Торм быстро нашёл больное дерево, которое скорее торчало из земли, чем росло, и было похоже на острую щепку. Дерево было высоким и кривым, цвет коры напоминал смолу и пепел. Вокруг валялись разбитые яйца. Торм посмотрел наверх и увидел высоко на ветках сгнившие остатки потрёпанного старого гнезда. Странно. Гнездо выглядело так, будто там уже год никто не жил, но землю покрывали такие аппетитные яства. Торм погрузил пятачок в маслянистые осколки, которые забрызгали всё вокруг извивающихся корней дерева. Кабан довольно хрюкнул, пока вылизывал разлагающееся яйцо. Какой же тонкий аромат! Истинная симфония вкуса, в которой каждая нота борется за первенство!

 

— Эт хорошо, — буркнул Торм, поедая желток, скорлупу и грязь, — вот это очень хорошо. — Он уже начал было грустить, что его небольшая трапеза практически вся уже исчезла в желудке, как вдруг… шмяк! Сверху упало яйцо и разбилось прямо перед ним. Торм поражённо поднял взгляд.

 

— Сегодня мой счастливый день! — осознал он, — это яичное дерево. Волшебное яичное дерево! — Не могло быть другого объяснения произошедшему, и Торм начал поедать новое яйцо. Он поразился тому, насколько прекрасно-омерзительным оно оказалось изнутри.

 

В землю врезалось ещё одно яйцо, пока Торм доедал предыдущее. Он почувствовал, что хочет спать. Если это и впрямь было волшебное яичное дерево, то спать около него — хорошая идея. В конце концов, придётся защищать дерево от чужаков, чтобы все вкусняшки достались только ему.

 

— Да, вздремну-ка я немного, — сказал он вслух, но ноги не слушались его, Торм, пошатываясь, прошёл пару шагов, а затем упал на бок. — Какого? — попытался выговорить он, но слова запутались, а язык, казалось, двигался где-то вдалеке, будто Торм взял его у кого-то другого попользоваться. Язык попользоваться? Мысли, видимо, тоже путались. Затем он почувствовал острую боль в пузе и взвизгнул. Неужели волшебное яичное дерево предало его?

 

И тут он услышал знакомый смех в вышине. Торм поднял взгляд, из его глаз бежали слезы. В гнезде сидела та самая чёрная птица с крючковатым клювом и смотрела на кабана.

 

— Ты! — выдохнул Торм. Теперь весь лес наполнился каркающим смехом десятков чёрных птиц, и все они глазели на него с веток заражённых деревьев. — Прикончили меня едой и обманом! — простонал Торм, а птица с крючковатым клювом опустилась на землю рядом с ним.

 

— Меня зовут Заверть, — сказала птица, — а тебя — ужин.