С одной стороны, да, стрелять из автомата в древнее божество и выигрывать это людонарративный диссонанс, с другой, мне нравится мысль о том, что ты как в Doom или старых боевиках просто из дробовика сносишь голову всесильному древнему злу. Можно еще придумать красивый ван-лайнер перед последним выстрелом.
А повесточка не может быть частью искренней задумки автора сценария, дизайнера или кого-либо еще? Так же, как и антиповесточка. Тоже выходит, что "наши могут, а вашим нельзя".
Да, а почему-то на реальные исторические несоответствия в сериале (перекочевавшие и в игру) все поборники "реализма" закрывают глаза, говоря только о том, что нет в нашей игре места темнокожим. Исторический реализм не важен в сеттинге, не рассчитанным на него.
Ну когда весь ход игры буквально на самом поле напечатан. Просто с НШН это становится уже странной ситуацией, как будто игра - какой-то мастодонт настоящий. Главное, вахи, Сквозь Века и ролевки молча наворачиваем, а тут внезапно пришел новый батька качалки.
С одной стороны, да, стрелять из автомата в древнее божество и выигрывать это людонарративный диссонанс, с другой, мне нравится мысль о том, что ты как в Doom или старых боевиках просто из дробовика сносишь голову всесильному древнему злу. Можно еще придумать красивый ван-лайнер перед последним выстрелом.
А повесточка не может быть частью искренней задумки автора сценария, дизайнера или кого-либо еще? Так же, как и антиповесточка. Тоже выходит, что "наши могут, а вашим нельзя".
А вообще самая большая проблема этих банов в том, что забанить надо было все мтгшные карты. И новые не делать.
Да, а почему-то на реальные исторические несоответствия в сериале (перекочевавшие и в игру) все поборники "реализма" закрывают глаза, говоря только о том, что нет в нашей игре места темнокожим.
Исторический реализм не важен в сеттинге, не рассчитанным на него.
Ну когда весь ход игры буквально на самом поле напечатан. Просто с НШН это становится уже странной ситуацией, как будто игра - какой-то мастодонт настоящий. Главное, вахи, Сквозь Века и ролевки молча наворачиваем, а тут внезапно пришел новый батька качалки.