(Примечание переводчика: подтверждаю, наш лучший в мире мастермайнд вносил львиную долю атмосферы довольным похихикиванием над нашими мучениями)

Наконец, некоторые незначительные детали были утеряны при переводе. Более яркая графика, хотя и легче считывается, не передает того же чувства паранойи и страха. Оригинальные персонажи были немного мрачными, как будто им было что скрывать. Новый набор веселый, подходящий для романа Пуаро, но не для ужасных реалий «Петли трагедии».

РАЗНООБРАЗИЕ

Прежде всего, я не хочу терять ценное понимание другой культуры. Несмотря на всю важность, придаваемую разнообразию в играх, все еще существует давление, заставляющее соответствовать стандарту. Возможность наслаждаться иностранными произведениями через их собственную призму недооценена.

Я считаю, что «Петля трагедии» должна оставаться японской, потому что у нее есть на это право. Нет необходимости менять культурные артефакты только потому, что они иностранные. В них есть ценность, даже если они создают в некотором роде барьер для восприятия. Это позволяет нам исследовать различные взгляды, культуры и идеи, которые отличаются от наших собственных.

Вестернизация надоела и устарела. Это также наводит на вопрос - если тропы и художественный стиль аниме представляют проблему, зачем вообще выбирать Петлю трагедии? Немногие игры так сложно отделить от своего сеттинга, в отличие от других игр на тему аниме, таких как Code of Nine от Bakafire или Argent: The Consortium.

 

На самом деле значительную часть аудитории привлекает механика игры, а не ее тема. Средний игрок в настольные игры мало знаком с тропами аниме и не интересуется ими. Учитывая это, можно понять решение издателя пожертвовать этим аспектом, каким бы важным он ни был для опыта.

В этом смысле вестернизированная «Петля трагедии» похожа на версию Death Note от Netflix, Ghost in the Shell от Hollywood или на грядущие американские ремейки Akira и Your Name. Это неизбежный результат того, что медиа боится выйти за свои границы и недооценивает собственную культурную значимость.

Примечания переводчика:

Я не совсем согласна с последней частью — Петлю трагедии вполне реально отделить от ее сеттинга и играть механически, и она все еще будет представлять собой блестящую борьбу умов и интересную головоломку. Но для тех, кому тема важна — игра дейстительно безусловно обеднеет от этого. Как участник фанатского перевода скажу, что отсылок и пасхалок в названиях сюжетов и инцидентов еще больше, чем приведено в статье. Алексей, главный автор фанатского перевода на Тесере, провел колоссальную работу, проверяя каждое название на то, является ли оно отсылкой к чему-нибудь — и да, почти каждое отсылает либо к какой-то игре (широко известной в узких японских кругах), к аниме, манге или легенде. Особенно заметно это в допах — есть наборы, заигрывающие с западной мифологией: например, набор, отсылающий к Лавкрафту, или к легендам про вампиров, оборотней и зомби. Но были и отсылки к весьма специфическим японским культурным феноменам: например, персонаж Lullaby из последнего допа — чтобы донести весь вложенный смысл в переводе, надо целый абзац с объяснениями писать.

И второй момент: художественное описание насчет «невинности, дружбы и преодоления горя» может создать превратное впечатление, что игра эти ощущения вам прямо запихивает, простынями текста или как-то еще, как нынче принято в нарративных играх. Это не так. Тематичность здесь создается механическими действиями и только для тех, кто захочет ее увидеть - но при желании почувствовать ее вполне реально. Хотя я как раз обычно играю в ПТ как в головоломку, иногда сюжет настолько просачивается, что влияет на игровые решения. По мотивам одной особенно «сюжетной» партии я даже написала заметку, как мы вычисляли роли по «художественным тропам» (есть небольшой спойлер к дополнению, но без номера сценария).

Иными словами, вы можете (и даже скорее всего, будете) играть в ПТ как в интересную задачу и борьбу с мастером, а «сюжет», которым сопровождается каждый сценарий — просто вишенка на торте, «вкуснота» которой зависит как раз от вашего настроя на погружение в тему и отчасти от знакомства с первоисточниками.